Трудная радость материнства

В культурных традициях роль матери в воспитании ребенка всегда признавалась ведущей и незаменимой. И культура направляла свои усилия на то, чтобы сделать мать такой, какой она должна быть для правильного воспитания ребенка. Не все правила жизни «прописаны пером». Многие из них вплетены в сам строй жизни; особенно это касается тех норм, особенностей взаимодействия и взаимопомощи, которые передаются из поколения в поколение внутри семьи. И, конечно, это касается материнства, более широко – родительства; «производство» родителей – главная задача общества, если оно хочет, чтобы его культура воспроизводилась снова и снова. Родителями дети становятся именно в своей семье; другим общественным институтам решение этой задачи не передашь.

Буквально с молоком матери (и даже раньше, еще до рождения) ребенок впитывает присущее его культуре отношение к жизни, ценности, любовь и отторжение. Маленький ребенок во всех культурах принадлежал женскому сообществу, кормление молоком продолжалось до двух-трех лет, и это обеспечивало его тесную связь с матерью. В тех культурах, где мужчины принимали участие в воспитании детей, в младенчестве и раннем возрасте их функции практически дублировали материнские (общение, ласки, игры, забавы, участие в освоении ребенком мира).

Изменения в современном обществе повлекли за собой разрушение прежних способов «производства» родителей. Новые, увы, отсутствуют. И все же жизнь наших детей, как и в прежние времена, начинается в чреве матери, продолжается во взаимодействии с матерью, и все это по-прежнему происходит в семье. Правда, сама семья изменилась, но все же это семья. И по-прежнему для формирования личности ребенка главной фигурой выступает мать, которая уже к его рождению должна быть готова воспитывать его.

Как же можно представить становление девочки как матери и особенности этого становления в нашем современном обществе?

«Девочка не станет хорошей матерью, если не будет с детства любить своего будущего ребенка».

Древние китайцы были, наверное, правы. Но как возникает любовь девочки к будущему ребенку? Здесь самое главное не технические навыки (которые всегда можно наработать), а чувства. Вот им нельзя выучиться, они должны родиться и вырасти. Возникновение и развитие будущих материнских чувств начинается с того, что еще до рождения, находясь в утробе матери, ребенок вовлечен во взаимодействие с нею. Разумеется, мы не помним в деталях все тонкости этих ранних отношений. Но мы запечатлеваем их эмоциональный знак. То чувство, которое в течение всей жизни будет как пароль определять смысл взаимодействия матери и ребенка. Я и мой ребенок – что это значит? Это хорошо? В этой ситуации покой, тепло, уверенность? Или тревога, страх, раздражение? Или вообще ничего?

Возникая еще до рождения, этот знак сложным образом преобразуется в первые часы после рождения, недели, месяцы, годы. Что случается, когда мне плохо, одиноко, больно, тревожно? Когда мне хорошо, радостно, интересно? Когда я чего-то хочу? Когда я добиваюсь успеха или терплю неудачу? Каким бывает этот знак и как он меняется (или не меняется)? Все его оттенки возникнут потом как метка, как компас, обозначающие и направляющие чувства и переживания женщины, когда родится ее собственный ребенок. Направляющие по пути уверенности, удовольствия, сочувствия и поддержки – или по пути растерянности, огорчения, раздражения. Ситуация «Моя мама и я – ее ребенок» повторится, но с другим вектором: «Я – мама и мой ребенок».

К двум годам ситуация усложняется. Ребенок узнает, что есть другие пары «мать – дитя» (в психологии такая пара называется диадой), и их знак может отличаться от знака нашей с мамой пары. В этом возрасте дети очень подвержены эмоциональному заражению, они ярко переживают и разделяют эмоции находящихся рядом других детей и взрослых, хотя еще не умеют вступать с ними в полноценное взаимодействие и совместные игры. Посмотрите, скажем, на родителей с детьми, ожидающих очереди к врачу в детской поликлинике. С каким завороженным выражением лица малыш купается в насыщенной теплом и весельем атмосфере игр и ласк соседней пары, и как он потухает, как только мама тянет его к себе, сердито выговаривая: «Я тебе что сказала? Стой рядом и никуда не отходи!».

К трем годам ребенок устойчиво относит себя к «детской группе». Он знает, что с ним (и такими, как он) взрослые взаимодействуют не так, как между собой. Когда собственная мама ласково разговаривает и отдает тепло и любовь другому малышу – это переживается как измена: ведь мама (в диаде) остается самой собой, а я заменен другим ребенком. Этот возраст – самый сложный для рождения младших братьев и сестер. Ревность к младшему неизбежна и законна. В отличие от конкурентных отношений, характерных для близнецов и погодков – младший ребенок в семье.

В раннем возрасте осваиваются и некоторые «технические» стороны материнства. В первую очередь это относится к стилю прикосновений и «держанию руками». Английский психолог Дональд Винникотт (его книги изданы на русском языке) считает это самым важным во взаимодействии матери с ребенком в первые месяцы жизни. Очень важно умение взрослого правильно разговаривать с ребенком (в английском языке этот тип речи называется специальным термином – baby talk), и «держать» правильное выражение лица. Уже с первых дней жизни дети настороженно относятся к неподвижному лицу взрослого, а после трех месяцев не любят, когда от взрослых при общении с ними исходят отрицательные эмоции. Осваивает ребенок и то, как использовать взгляд в глаза и что этот взгляд означает: участие, поддержку, требовательность, осуждение, наказание.

Конечно, подрастающему малышу требуется все больше внимания и участия взрослого, причем не только для общения и создания хорошего настроения, но и для освоения мира, разделения действий, совместных игр и дел. Практически вся жизнь ребенка разделена со взрослым. И это непосильная нагрузка для одного человека, каким бы любимым для него этот ребенок ни был. Поэтому во всех культурах со второго полугодия жизни (а иногда и раньше) заботы матери разделяют другие взрослые, причем их основная задача – участие в освоении ребенком мира (новые впечатления, игры, забавы, прогулки). «Няньки» не только помогают ребенку узнать, что есть в мире другие люди, помимо мамы, которые заботятся и любят (это само по себе позволяет освоить разные типы отношений, сформировать разнообразие привязанностей), но и освобождают мать от постоянного контакта с ребенком, тем самым устраняя ситуации, в которых ей трудно избежать негативных эмоций. При этом «няньки» – свои, родные, постоянно живущие в семье и сохраняющие отношения привязанности с детьми в течение всей жизни.

В современных семьях всё не так. Либо «заменитель» мамы – приходящая бабушка (или няня), «отпускающая» маму и выполняющая в этом случае все обязанности по дому, по уходу за ребенком и его воспитанию, либо мама «сидит с ребенком» и все делает сама, без помощи «дублеров». Ни то, ни другое не обеспечивает потребности ребенка обладать взрослым целиком и полностью, а не мелкими порциями между готовкой, стиркой и уборкой; да и то с постоянно занятой другими мыслями головой и сердцем. Вот и оказывается, что маму (и ее дублеров) постоянно приходится дергать (побуждать обращать на себя внимание и участвовать в своей жизни) и получать в ответ прикосновения, взгляд в глаза, интонацию речи и выражение лица, весьма далекие от таких, которые малыш расценивает как «правильные». И это может снова проявиться, когда малыш станет взрослым и ему придется взаимодействовать с собственным ребенком. Ведь эти «технические средства», как и любые другие, человек не изобретает сам, а берет их от других людей, и в первую очередь от близких, от тех, с кем он общался в раннем детстве.

После освоения азов взаимодействия дети начинают примеривать роль мамы на себя в игре в дочки-матери. Главное в таких играх то, что девочка берет на себя роль матери по отношению к кукле. К этим играм в народной традиции относились очень ответственно. В России кукла специально изготавливалась для девочки или передавалась от матери к дочери, от старшей сестры к младшей. Куклу наряжали, вывозили в гости, на смотринах невесты она занимала почетное место. По отношению к кукле девочка повторяет роль своей матери. Поэтому очень важно участие взрослых (особенно мамы) в этих играх. Их отношение к игре в куклы – первый опыт отношений моей мамы ко мне как будущей матери и к моим будущим детям. Переоценить этот опыт трудно. Ведь если моя мама не поддерживает меня в роли матери моей куклы, не радуется моим открытиям, значит, что-то здесь не так, плохо, неправильно. Чаще всего это означает, что мама, вглядываясь в действия дочери с куклой, вновь испытывает все те негативные переживания, которые связаны у нее с ее собственным материнством. Многие родители считают, будто их дети не любят играть в куклы. На самом деле нет детей, которые не проявляли бы интереса к этим играм. Еще на втором году жизни и девочки, и мальчики пытаются кормить и укачивать куклу, повторяя действия взрослых. Родители должны оценить значение этих первых игровых действий и поддерживать их.

Но, наверное, самое интересное в формировании материнства происходит позже, когда девочки переходят от игры к общению с настоящими младенцами (кстати, это касается и мальчиков, с некоторыми различиями в деталях взаимодействия). Это возраст шести – девяти лет. Дети в эту пору с удовольствием общаются с младенцами, совершенно не испытывая страха, неуверенности или неловкости. Тут главное – не напортить, соблюдать такт и меру. Как известно, слишком хорошо – тоже плохо. В частности, это относится к старшим детям в многодетных семьях, которые нянчат своих братьев и сестер, не успевая удовлетворять свои потребности в игре, движении, общении со сверстниками, учении. Для старшего важно получить опыт общения, удовольствия, игры, ярких эмоций от взаимодействия с малышом, а не один лишь груз заботы и ответственности, который им еще не по силам. К тому же маме при этом достается в награду радость и любовь младшего, а старшему – упреки в безответственности и требования понимать и терпеть. В традиционной семье, включавшей несколько поколений, семилетние няньки (причем во многих культурах и девочки, и мальчики) следили за младшими и забавляли их, а домашнюю работу выполняли другие члены семьи. Кроме того, все действия были разделены со взрослыми, которые сами радовались новому опыту и новым впечатлениям юных нянек, поддерживая в них проявления материнских чувств к ребенку. Семилетки уже прекрасно различают отношение к себе и другим, реакцию родителей на их собственные чувства, мысли, поступки; но и к чувствам и поступкам родителей они очень внимательны. Поэтому с появлением младших детей опыт отношений в семье обретает для них особенное значение: можно примерить на себя, получить «поправки» от взрослых, сравнить с ними самими.

В пять-семь лет дети уже активно соприкасаются с источниками информации: изобразительными, письменными, устными формами культуры, а теперь еще видео и компьютерными. И имеют возможность дополнять свое представление о материнстве и ценности ребенка, значительно расширяя рамки своей родной культуры. Можно сказать, что в наше время сталкиваются два образа ребенка (и соответственно материнства). Во всех традиционных культурах ребенок был образом положительным, вызывавшим эмоции умиления, взывавшим о поддержке, заботе, защите; ему придавалась высокая (а часто и самая высокая из всех возможных) ценность. Эмансипация увела ум и сердце женщины от радостей материнства, открыв ей новые горизонты, но, к сожалению, не предложив путей конструктивного совмещения ее новых и традиционных функций. (Следует оговориться, что в последние годы эти пути женщины стали активно искать сами.) С другой стороны, все больше закрепляется та формы семьи, которая получила название нуклеарной (родители и их дети). В этих условиях столкнулись две силы: с одной стороны, стремление женщины полностью реализовать свой личностный и профессиональный потенциал, а с другой, концентрация на ней всех хозяйственных и родительских функций в семье. Уже только второго достаточно для осложнения ее материнских функций. В результате ребенок из «ангела», «подобия Божьего» превратился в существо, угрожающее свободе матери, в препятствие на пути ее самоосуществления и саморазвития. Он стал этаким вампиром, сосущим материнскую кровь (ее плоть и душу) и старающимся поглотить ее целиком. Появился образ ребенка-монстра, носителя зла, воплощения дьявола, который скрывается за ангельской внешностью. Причем этот образ может быть прямым (ребенок-вампир, обладающий способностью разрушительно влиять на жизнь других людей) или завуалированным («вождь краснокожих», милый младенец, своими шалостями не дающий взрослым не только спать и развлекаться, но угрожающий их благополучию и даже жизни). Обострение социальных и семейных проблем создает для укоренения такого образа благодатную почву.

И еще одни этап в развитии материнства: половое созревание наших детей. Всегда и во все времена радости любви имели прямое отношение к радостям материнства. Перемены наступили в новое время, и они тоже связаны с эмансипацией женщины. Эти две области жизни оказались разделенными и все дальше расходятся друг от друга. Достижения современной медицины вообще могут обеспечить акт зачатия без контакта с половым партнером. А контакты с партнером – без перспектив рождения ребенка. Причем наибольшую остроту эта тема приобретает в ранней юности. Общественное признание половых отношений в этом возрасте и вне брака поставило перед семьей серьезную проблему: угрозу беременности несовершеннолетней дочери (а значит, угрозу материнства, угрозу, исходящую от ребенка). И здесь уже образ ребенка-монстра становится совершенно реальным и прямо относимым девушкой к себе самой.

Таким образом, даже не затрагивая следующего этапа становления материнства – рождения первого ребенка (этапа, который в традиционных культурах отслеживается с ювелирной тщательностью, когда молодую мать с первенцем окружают поддержкой и помощью) мы можем видеть, что путь женщины к материнству долог и сложен. И главные путеводители – своя семья и своя мама. Именно эти путеводители в современном обществе оказываются недостаточно четкими, гибкими, надежными. И дело не только в разрыхлении уклада семьи и изменении ее форм. Модель личности в современном обществе меняется стремительно, а новые способы «производства» родителей просто не могут быть созданы в столь короткое время. Ведь прежние способы формировались веками и тысячелетиями.

Все чаще молодые родители в преддверии рождения ребенка оказываются неосведомленными об элементарных особенностях его развития и своих функциях в уходе за ним и общении. Кроме того, уменьшение количества детей в семье ведет к тому, что часто первый младенец, с которым вообще встречается мать, – это ее собственный ребенок. В этих условиях молодые родители обращаются к поиску недостающей информации. Они учатся выныривать из проблем, которые ставит перед их материнством современная жизнь. Родители хотят быть счастливыми и иметь счастливых детей. И понимают, что для этого они должны начать меняться сами. Они ищут новых путей.

Речь идет не только о повышении своей родительской компетентности – происходит осознание нехватки эмоциональных переживаний, неготовности к возникновению материнских чувств. Поэтому женщина интересуется тем, что она должна чувствовать, какую роль это играет в развитии ребенка, зачем ей это надо самой и что надо делать для развития этих чувств. Подготовка к материнству теперь не ограничивается заботами в пору беременности и сведениями об уходе за ребенком и кормлении. В нее входят развитие эмоциональной сферы, интуиции, освоение способов общения с ребенком до рождения... Разумеется, этот новый путь еще только начинается. Но, возможно, он приведет не только к новой модели материнства, но и окажется эффективным для воспитания ребенка, обладающего высоким уровнем эмоционального благополучия и способностью к активной и счастливой жизни в новых условиях развития общества.

1									10

(Голосов: 2, Рейтинг: 6.88)

Комментарии к статье (0) (показать)

	Добавить свой комментарий
Имя
E-mail
Сообщение
Защита от автоматических сообщений