Выходные данные: М.: Знание, 1986. – 96 с. – (Нар. ун-т. Пед. фак.; № 5).

Версия для печати

Почти – потому что я начинаю работу с детьми трехлетнего возраста.
Потому что именно с трех лет появляются первые проблески направленного воображения, те его элементы, которые необходимы для «взрослого» творчества. Но прежде чем начинать работу с группой, я хочу познакомиться с детьми, посмотреть, кто из них и как воображает. Всем индивидуально я предлагаю задание на дорисовывание неоконченных изображений. Картина получается вполне типичная для младшей группы. Средний показатель по группе (кор) довольно неплохой, но получается он, как и в предыдущих экспериментах, в основном за счет высокого кор у нескольких детей.
Мы будем работать вместе четыре года, и моя задача – помочь не растерять свои творческие возможности тем, у кого они уже проявляются, и, главное, развить эти возможности у тех, чье воображение еще спит, и кто, увы, начинает осознавать свою творческую несостоятельность.

И вот первое занятие по воображению. Уже были занятия, на которых дети слушали сказки, разучивали стихи. Но задание на воображение предлагается впервые. Конечно, я далека от мысли предложить детям сразу придумать собственную сказку, сочинить историю, ведь многие из них еще даже не совсем понятно говорят.
...Наша любимая кукла – старушка-сказочница уже поведала моими устами очередную свою историю, но уходить почему-то не торопится. Она достает яркий желтый кружок и загадочным голосом обращается к детям: «А еще, ребятки, я вам волшебный кружочек принесла. Прикатится этот кружок только к тому, кто сам придумает, на что, на кого этот кружочек похож. Ну-ка, подумайте, каждый сам, на что похож мой волшебный кружок».
Ну что ж, сначала удивление, а потом – творческий поиск. И сразу видно, что решают эту задачу все по-разному. Миша внимательно рассматривает кружочек, выражение его лица быстро меняется, чувствуется работа мысли: «Ага, понятно, нет, а так еще лучше», и уже сияет и изо всех сил тянет руку: «Ну спросите, спросите же скорее». Катя смотрит на кружок в полной растерянности, а затем начинает обводить взглядом всю группу: полки с игрушками, окно, стены. Наталкивается на картинку: курица с желтыми цыплятами, и тоже, очень довольная, поднимает руку. Саша в полном недоумении, сначала смотрит на кружок, а потом начинает перешептываться с соседями, явно организует коллективное решение проблемы. Как и следовало ожидать, подходы к задаче самые разные: некоторые уже решили и тянут руки, другие еще в недоумении, но явно ищут что-нибудь подходящее, третьи – обреченно пассивны в ожидании дальнейшего разворачивания событий. Пора начинать собирать мнения.
– Миша, пожалуйста.
– Этот кружочек похож на репку.
– Молодец. Смотри-ка, кружочек, сразу к тебе сам и покатился, значит действительно похож, хорошо придумал.
Кружочек оказывается в руках у очень довольного Миши, а я продолжаю опрос.
– Катенька, ты ведь тоже придумала, на что похож кружочек, скажи нам, пожалуйста.
– На цыпленка.
Ну конечно, вот она, картинка с желтыми цыплятами! Сама виновата: не исключила возможность опереться на видимые предметы, а не только на собственные представления. Ну что ж, учтем на будущее, а сейчас отправим кружочек к Кате, ведь ответ по сути правильный, хотя найден и не тем путем, на который надо направить ребят.
– Так, тоже хорошо придумала. Кружочек перекатывается от Миши к Кате.
– Кто еще? Саша, как ты думаешь, на кого похож кружочек?
Саша опускает руку и с гордостью произносит:
– Я думаю, на цыпленка.
– Сашенька, ты правильно сказал, но ведь это уже Катюша придумала, а кружочек прикатится только к тому, кто скажет что-то свое, такое, что еще не говорили ребята. Ты подумай, попробуй придумать что-то свое, а потом я тебя еще спрошу.
Кружочек остается у Кати, а я пробую растормошить молчальников, тихих и не поднимающих руки.
– Ирочка, а ты придумала, на что похож кружочек? Скажи нам, пожалуйста, что ты придумала.
– Похож на цыпленка.

Объясняю все еще раз, пытаюсь спрашивать других детей, но дальше цыпленка, найденного к тому же на стенке групповой комнаты, а отнюдь не извлеченного из недр своих представлений, как мне бы хотелось, в этот день дело не пошло. Ну что ж, первое мое занятие вполне подтвердило народную мудрость про первый блин.
Очень расстроенная, забираю кружочек и сама даю возможные варианты ответов: листочек, утенок, Колобок, одуванчик... Выслушали все очень внимательно, и занятие окончено.
Конечно, я не учла особенностей группового эксперимента. Одно дело, когда ребенок работает индивидуально, за столиком в лаборатории, где, как говорится, не на чем глаз остановить. И совсем другое, когда он в групповой комнате, где надо обращаться только к своему опыту, вопреки тому, что видишь в группе, и ответам своих товарищей. Но ничего не поделаешь, идет групповой эксперимент и будем подчиняться его законам.
Придется еще провести занятия такого типа, ведь дети с ним явно не справились, но к следующему из них – к посещению не менее волшебного красного кружочка – я готовлюсь заблаговременно. Перед занятием убираю многочисленные красные предметы из групповой комнаты и решаю начать опрос не с самых бойких выдумщиков, а с тихонь, которым куда как легче повторить придуманное другими детьми, чем найти свое решение.
– Ирочка, скажи нам, пожалуйста, что может быть такого же цвета, как этот кружочек, на что он похож. Я же вижу по твоим глазкам, что ты уже что-то придумала.
И хотя в этих глазках до сих пор стояло только тоскливое недоумение, Ирочка изо всех сил роется в памяти и извлекает оттуда: «Помидор».
Моей радости нет границ.
– Умница! Отлично придумала. Держи волшебный кружочек.
Катя безуспешно обшаривает глазами полки с игрушками: ничего красного на них нет. Приходится обратиться к самой себе, а это не так уж и просто в три года. Но желание заполучить еще раз волшебный кружочек оказывается довольно сильным, и Катя находит флажок.

И конечно, уже давно с нетерпением тянутся ручонки явно выделившихся выдумщиков. Кружочек только успевает перекатываться от одного к другому: «Малина», «Воздушный шарик», «Звездочка у солдата», «Клубника»...
И вот теперь большинство детей принимают задание, хотя многие еще не успевают справиться с ним. Оксана твердо стоит на том, что она «не знает, и все», на что может быть похож кружочек; Дима, повторив за Мишей, что кружок похож на клубнику, уверяет, что все равно это он первый придумал; Марина просто молчит в ответ на все мои призывы высказаться свободно. Но таких детей с каждым занятием остается все меньше и меньше, а для меня важно расшевелить всех.
Ко многим малышам умение придумать даже такой однозначный ответ в соответствии с задачей приходишь совсем не сразу. Поэтому в течение года я провожу довольно много подобных занятий: у нас в гостях побывали кружки самых разных цветов (синий, зеленый, белый, коричневый, черный...), фигурки разных форм (треугольники, квадраты, круги, овалы), палочки разной длины. И постепенно почти ко всем приходит свобода фантазии, ребята придумывают что-то свое, почти исчезают беспомощные повторы уже услышанных ответов И самое интересное, что к концу года проявляется стремление не просто однозначно ответить, а развить свой ответ, перейти уже к некоторому сюжету.
Вот даются две палочки разной длины. Высказывается молчаливая Марина.
– Это может быть мама и дочка. Они взялись за руки и пошли гулять в лес.
Сразу за ней совершенно самостоятельный ответ дает Денис.
– Это могут быть великан и гномик. Они дружат и живут вместе. Великан видит, что вверху, а гномик – что внизу.
У Миши совсем другой вариант.
– Большая палочка – это большой дом, а маленькая – будка. В доме мальчик живет, а в будке – его Дружок, собака такая.
Теперь можно дать задания немного посложнее.
Только что ребятам прочитала сказку «Смоляной бычок». В этой сказке к смоляному бычку подходили разные звери: волк, заяц, медведь. Все они любопытствовали, что это за чудо такое, дотрагивались до бычка и прилипали к нему. Хозяйственный бычок приводил всех зверей домой, к девочке Танюше. Танюша жалела зверей и отпускала их, а те, благодарные, приносили ей потом свои подарки.
Сказку, как всегда, выслушали с раскрытыми ртами. Я достаю оранжевый кружок и предлагаю немножко «повторить»: придумать, кто такой, похожий на этот кружок, мог бы прийти к бычку и потом что-то принести Танюше.
Опыт придумывания уже есть, и задача принимается довольно быстро. Секунда, другая – и уже поднимаются руки.
– Это может быть рыжая лисичка. Она тоже прилипла, а потом Танюше цыпленка принесла.
– А еще может быть белочка. Она с дерева спрыгнула и прямо на бычка. А потом Тане орехи принесла.
Но по-моему, всех превзошел Миша.
– Это может быть солнышко. Оно своими лучами дотронулось до бычка и тоже прилипло, а бычок привел солнышко к Танюше. Она его отпустила, а когда ей холодно было, солнышко ее согревало.
В сказке «Лисичка со скалочкой» мы обозначаем полосками разной длины увеличивающиеся трофеи хитрой лисички: скалочку, уточку, гусочку, девочку. И когда потом я показываю совсем маленькую и совсем большую полоски, на меня сыпятся самые разные предложения. Про маленькую полосочку: «Это могло быть яичко», «Иголка», «Цыпленок», «Конфетка», «Просто камушек. Лисичка хитрая, она бы его все равно выменяла на что-нибудь». Про большую: «Баран», «Бык с рогами», «Дядя большой»...

Но вот, пожалуй, и все, что мы успели сделать в младшей группе. Год подошел к концу, наш учебный год, приближается лето, и занятия с детьми заканчиваются. На первый взгляд может показаться, что почти ничего и не сделано. Ведь дети не начали сами сочинять, придумывать свои сказки и истории, какое уж тут развитие воображения. За год ведь многому можно научить. Самое главное – все дети поверили, что они могут выдумывать. Задание придумать что-то свое стало вызывать у них не бессильную тоску, а чувство радостной свободы в своих фантазиях и самовыражении. Конечно, так и остались самые главные выдумщики, всегда придумывающие свое, непохожее, готовые теперь дать один, два, три разных варианта ответа, но зато исчезли, ну почти исчезли, пассивные молчальники, которые еще с явным трудом, но уже начали вырываться из рамок только видимого.
И очень важно то, что ребята не просто придумывают, свободно фантазируют, а решают задачу с вполне определенными условиями.
Насколько формирование таких общих особенностей направленного воображения поможет детям в уже более серьезных заданиях на творчество, при сочинении собственных сказок и историй – Покажет будущее. А пока мы можем только посмотреть, изменилось ли что-нибудь в характере воображения детей вообще независимо от той деятельности, которой мы их обучали.

В конце занятий в младшей группе я опять предложила всем детям задание на дорисовывание неоконченных фигурок. Только фигурки уже были другие, чтобы дети не могли вспомнить и использовать свои прежние ответы. Опять каждый малыш дорисовал десять неоконченных изображений, и у меня оказались результаты всех детей, причем не только из экспериментальной группы, с которой я проводила занятия, но и из другой группы, которая занималась по обычной программе. Мне хотелось выяснить, повлияло ли такое самое начальное обучение на уровень развития воображения детей.
Количественные данные были совершенно необнадеживающими. Средний показатель моей экспериментальной группы оказался лишь совсем чуть-чуть лучше показателя группы контрольной. Ни о каких статистически значимых различиях не могло быть и речи. Да, кор возрос весьма незначительно. Но стоило обратиться к анализу рисунков каждого ребенка, как сразу стало ясно, что обучение не прошло бесследно для моих экспериментальных детей.
Самое главное – исчезли отказы выполнять задания и ссылки на хорошо придумывающую маму. У всех детей без исключения появились робкие и, конечно, совсем неоригинальные попытки найти свое собственное решение. Естественно, что эти первые проблески не могли повысить общего кор, многие рисунки оказались одинаковыми, но зато каждый ребенок включился в выполнение задачи и стал решать ее вполне направленно, выполняя поставленные условия.

А вот в необучающейся группе так и осталось разделение на «творцов» (они-то и обеспечили довольно высокие средние показатели по группе) и совершенно пассивных детей, даже и не пытающихся справиться с задачей.
Значит, основные элементы, начала направленного воображения нам удалось сформировать. Конечно, это еще зачатки той фантазии, которая будет необходима детям в их собственном творчестве, но важно то, что проявляются они в самых разных деятельностях: сформированные на словесном материале, они свободно использовались детьми в изобразительной деятельности.
На этом наша, можно сказать, пропедевтика творческого воображения заканчивается. Уже к концу года у детей младшей группы проявилась склонность и возможность обращаться к сочинению своих собственных, хотя и крошечных, сюжетов, разворачивать заданную идею в некоторое сложное и целостное представление. Что ж, именно этому я попробую учить всех ребят дальше, когда начнется новый учебный год, и мои малыши перестанут уже быть малышами, а станут детьми среднего дошкольного возраста.
...Повзрослевшие, полные самых разных впечатлений, собираются ребята в группу после летнего отдыха. Начинается наш новый учебный год, начинаются занятия. На некоторых из них мы no-прежнему слушаем сказки, разучиваем стихи, учимся отвечать на вопросы и пересказывать услышанное. Но значительная часть наших встреч посвящена развитию воображения, фантазии и детей, и моей собственной, потому что мне тоже все время приходится выдумывать, сочинять, часто прямо по ходу занятия.

И сейчас тоже надо делать новый шаг, надо придумать что-то такое, что было бы интересно ребятам и в то же время ставило перед ними новые задачи. Они уже научились представлять предметы, отталкиваясь только от одного видимого признака. Теперь можно уже дать задание представить, придумать некоторую целостную ситуацию, ввести ее в несложный сюжет, включить её в свою выдумку, хотя и с опорой еще на наглядную реальность.
И вот я прихожу в группу со свернутым листом ватмана и набором цветных фломастеров.
– Вы знаете, ребята, у меня есть один знакомый художник. Он всегда рисует очень интересные и красивые картины. Но тут недавно он очень торопился и не дорисовал свою картину. Эту картину он передал мне и по просил, чтобы мы с вами все вместе ее дорисовали.
Я разворачиваю лист ватмана и прикрепляю его к доске. Все глазки рассматривают этот лист с жадным любопытством, а на нем совсем даже не картина, а так, | несколько черточек, которые, правда, все вместе объединяются в схему человечка: черточка покороче – голова, черточка подлиннее – туловище, четыре одинаковые черточки по бокам – ручки и ножки. Да, тут придется потрудиться.
– Ребятки, давайте мы с вами сделаем так. Вы будете все сами придумывать про этого человечка, а я буду рисовать все, что вы придумаете. Мы с вами решим, кто это будет, мальчик или девочка, как его или ее зовут, какого цвета глаза, волосы у нашего человечка, во что он одет, где он находится, в общем, вы можете придумывать все, то захотите. Давайте мы сначала решим, кто это у нас будет, мальчик или девочка?
– Пусть это – мальчик будет.
– Нет, девочка.
– Нет, пусть мальчик, Сережа.
– Да, пусть Сережа.
Уже все научились высказываться свободно, и мнений сразу очень много. Прислушиваюсь к большинству:
– Пусть будет мальчик, и пусть его зовут Сережа Теперь давайте нарисуем нашего Сережу.
Я рисую овал – голову, и начинаем придумывать:
– Какого цвета глаза у нашего Сережи?
– Голубого.
– Нет, коричневые. -
– Черного.
–Красного.
– Лучше голубого.

Вот так. В пылу дискуссий даже не заметили, как далеко может завести стремление проявить индивидуальность. Я решительно отвергаю вариант красных глазок для Сережи и возвращаю всех на грешную землю. Конечно, здорово, что каждый старается придумать что-то свое, особенное, но надо, чтобы это делалось в соответствии с задачей, с условиями ее, а не просто ради оригинальности ответа. Останавливаемся на голубых глазках, и я начинаю «сотворять» Сережу. Своими художественными способностями я похвастаться не могу, но не в этом дело. Для ребят сейчас главное – придумывать и видеть воплощение своей выдумки.
Постепенно наш Сережа обрастает кровью и плотью: появляются русые («желтенькие, как у нашей Кати») волосики, клетчатая ковбойка («это все летом было и тепло»), синие брюки, желтые сандалии.
– Ну, молодцы. Смотрите, какой у нас красивый Сережа получился. Что ж, все? Закончили картину?
– Нет, давайте еще. Пусть у него на голове буденовка будет.
– А в руках сабля, чтобы в войну играть.
– И мячик, может быть, он в мяч играть захочет. Время занятия уже подходит к концу, но энтузиазм не угасает. Рисую и мячик, и саблю, и буденовку, и зеленую травку под Сережиными ногами («ведь лето сейчас»), и солнышко над его головой, но после предложения «А давайте ему еще друга нарисуем» я сдаюсь и объявляю, что картина вполне закончена, но теперь каждый может придумать про Сережу любую историю, какую он захочет.
Сережу создавали все вместе, и каждому хочется рассказать про него. Сразу поднимается лес рук, и я начинаю спрашивать, с тайной надеждой услышать нечто удивительное и необычайное из Сережиной жизни.
– Это мальчик Сережа. У него голубые глаза, светлые волосы, красная рубашка и голубые брюки. Он взял саблю и мячик и пошел играть на улицу.
– Все?
– Все.
Я пытаюсь объяснить, что Катюша рассказала только то, что она видит на нашей картине, а можно придумать самим, что однажды случилось с Сережей, какую-нибудь историю. Но большинство все равно придерживается увиденного, только Миша пытается пойти дальше.
– Это мальчик Сережа. У него есть друг Саша, которого вы не захотели нарисовать. Однажды они пошли вместе гулять. Взяли сабли и мячики и играли в футбол и в войну. А потом мама их обедать позвала.
Ну что ж, для начала не так уж и плохо. В заключение занятия я рассказываю сама историю про нашего Сережу, где появляются и его друзья, и щенок, которого они однажды нашли на прогулке, и Сережина мама, которая позволила взять этого щенка на воспитание.
На этом занятие заканчивается, а потом ко мне еще подходят энтузиасты и уже в более интимной обстановке повествуют мне о весьма несложных похождениях Сережи. В этих первых историях еще господствуют и описания нашей картины, и отзвуки моей, только что услышанной истории, но это ничего, все еще только начинается.
Мы все-таки попробуем научить всех детей не просто разворачивать заданную схему, но и строить на ее основе пусть очень не сложный, зато свой сюжет.

Я продолжаю знакомить детей с разными сказками и стихами, знакомлю их с употреблением эпитетов и сравнений, учу отвечать на вопросы и пересказывать текст, но и «знакомый художник» нас не забывает.
Теперь он передал нам схему домика. И опять все вместе мы придумываем, какой это домик, разрабатываем детали. Предложения сыпятся со всех сторон, мы их обсуждаем и отбираем самые симпатичные. Постепенно у домика появляются желтые стены, красная крыша с кирпичной трубой, окошки с голубыми резными ставнями, коричневая дверь, высокое крыльцо и даже сад с яблоневыми деревьями и цветущими клумбами.
Но вот теперь мы останавливаемся, и ребятам самим надо придумать, кто в этом домике живет и что с ними однажды случилось. Тут уже невозможно ограничиться описанием увиденного: на картинке только домик, и заселить его поможет только собственная фантазия.
– Жил человек. Шел он и увидел бревна. Он их распилил и построил себе домик. А потом и сад вырастил.
Вместе с ребятами разбираем, очень осторожно, конечно, насколько интересна каждая история, насколько наполнена деталями, насколько хорошо можно представить себе все, что в ней произошло. Пытаются все это учесть в своих рассказах.
– Жил-был мальчик. Он был очень бедный, и ему негде было жить. Однажды он шел-шел, увидел палочку. Он ее взял, а это была волшебная палочка. Мальчик взмахнул ею, и появилась прекрасная фея. Мальчик говорит: «Ты кто?» – «Я прекрасная фея. А что ты хочешь?» – «Я хочу, чтобы ты сделала мне домик». Фея сделала ему домик, и мальчик стал в нем жить-поживать.
– Жил-был в домике один старичок. Он посадил сад и цветы и очень любил свой домик. Но он был совсем один. А тут шли мимо домика мальчик один с собакой. Мальчик говорит: «Какой домик хорошенький! Вот бы здесь жить». А собака говорит: «Мяса хочется». Вошли они в домик, а старичок обрадовался, их накормил, напоил, и остались они все вместе жить.
– В этом домике Баба-Яга жила. Она нарочно такой домик красивый сделала, чтобы все заходили. Однажды Машенька пошла с подружками в лес по грибы и заблудилась. Пришла к домику, а там не три медведя жили, а Баба-Яга. Хотела она Машеньку съесть, а Машенька выпрыгнула в окно и убежала..
Это уже совсем неплохо. Пусть кое-что ребята еще заимствуют друг у друга, из знакомых сказок. Главное, что работают все очень активно и самостоятельно. Надо сказать, что «наш знакомый художник» покорил всех. Не осталось безучастных, у всех глазенки горели нетерпением, все, буквально все придумывали свои и часто очень интересные детали картины. И конечно, когда внесена и уже зафиксирована частичка твоего творчества (а я старалась воплощать в нашей картине хоть по одному предложению каждого ребенка), хочется придумывать дальше и дальше, и вот уже делаются еще робкие и неумелые попытки сочинить собственную историю.

Тут же прививается и некоторая критичность: все истории обсуждаются с детьми, и самые удачные отбираются и записываются в специальную «творческую» тетрадь, которая начинает заполняться все более стремительным темпом.
«Художник» продолжает приносить нам свои «картины», и мы дорисовываем поезд и щенка, машину и дерево, и если я не замечаю прогресса в своих художественных способностях, то в развитии воображения детей он весьма заметен.
Теперь можно попробовать усложнить задание. Во-первых, пора уже больше индивидуализировать задачу, чтобы ребята опирались уже не на коллективную выдумку, а каждый на свои представления. И во-вторых, надо уменьшить опору на реальность. Ведь ребенку проще рассказать что-то, когда он видит перед собой детально нарисованного мальчика, девочку, собаку, чем прост; представлять себе что-нибудь. Но в то же время рано переводить детей к сочинениям только по собственным представлениям, надо сохранить направленный характер воображения, необходимость следовать определенной задаче, иначе еще неокрепшее воображение детей может уйти в отрывочное фантазирование.
И тут опять на помощь приходят цветные кружки. Но теперь они даются детям индивидуально и не по одному кружку, а для начала по два-три разных цветов. И уже недостаточно просто назвать, на кого или на что они мог у быть похожи, а надо придумать, кто это такие и что с ними однажды случилось.

У всех ребят пары кружков разного цвета, так что работать приходится совершенно самостоятельно. У Марины кружки красный и белый, у Ирочки – серый и оранжевый, у Сени – оранжевый и белый, редко у кого из ребят повторяются пары цветов. И конечно, новое задание вызывает новые трудности. Одно дело, когда придумывали все вместе, когда перед глазами была довольно полная картина, и совсем другое, когда надо фантазировать, глядя на какие-то кружки. И уже не просто придумать, на что они могут быть похожи, но и составить историю.
Проходит несколько минут на обдумывание задачи вот уже поднимаются руки первых желающих рассказывать.
– Ирочка, пожалуйста.
– Серый кружок – это зайчик, а оранжевый – это белочка.
– Так, хорошо, но надо придумать еще какую-нибудь про них историю. Расскажи нам, что с ним однажды случилось.
– А я не знаю.
Все попытки выудить хоть какие-нибудь подробное из жизни белочки и зайчика кончаются провалом. Я ей раз объясняю задание и пробую спрашивать других детей.
– Катенька, я вижу, ты придумала интересную историю. Расскажи нам, пожалуйста.
– Жил-был зайчик. И была у него избушка лубяная (показывает коричневый кружок). И жила-была лиса. д у нее была избушка ледяная (показывает голубой кружок). Пришла однажды лисичка к зайчику и говорит...
Дальше Катюша очень выразительно и последовательно пересказывает русскую народную сказку про зайчика и лису. Ребятам Катин пересказ нравится, и они дружно заявляют, что Катя очень хорошую сказку придумала. Приходится остановиться и вместе разобраться в таком распространенном явлении, как плагиат. Как всегда, всем все понятно, и занятие продолжается.
Вызываю Марину. У нее красный и белый кружочки.
– Жил-был зайчик. Нашел он землянику. Только хотел взять ее себе, как тут ворона прилетела и говорит: «Давай делиться»...

И опять после нескольких фраз узнаю сказку Сутеева про то, как зайчик яблоко нашел. Только у Марины наличие красного кружка вынудило зайчика найти землянику. Опять разоблачение, и опять объясняю, что придумывать надо только самим. Еще раз все всё поняли. А я с трепетом думаю о том, что все равно я не знаю всей детской литературы, не успеваю смотреть многочисленные мультфильмы, сюжеты которых охотно выдаются детьми за собственные истории. Но ведь надо направлять детей именно на придумывание, а если я высоко оценю просто пересказ, то тяга к этому так и останется. Ведь гораздо легче подобрать что-то уже известное, чем творить самому. И дети в этом смысле не исключение. Каждая новая задача возвращает ребят к стандартным, старым решениям, и только многократное преодоление шаблонов продвигает их вперед...
Руку поднимает обычно молчащий Сеня. У него оранжевый и белый кружки.
– Жил-был зайчик. Однажды он сидел в кустах и видит: идет лиса с мешком за плечами. А в мешке кто-то двигается и кудахчет. Зайчик понял, что там курочки, и думает: «Как же курочек спасти?» Выбежал он на дорогу и притворился мертвым. Лиса увидела его и подумала: «Лучше я зайца съем». Бросила свой мешок и к зайчику подбежала. А заяц как вскочит да как побежит. Лиса за ним. А он следы запутал и убежал от лисы. Потом быстро на дорогу вернулся, мешок развязал и курочек всех вы пустил, а лиса так ни с чем и осталась.
– Молодец, Сеня. Смотри-ка, все сидел, сидел, а оказывается, какие сказки хорошие придумываешь. Хорошая ведь сказка, правда?
– Да, это мне бабушка рассказала.
Ну что ж, не будем отчаиваться, впереди еще много занятий, и на следующее я приношу две полоски разной длины. Все будут придумывать про эти полоски.
– Жила-была девочка с мамой. Однажды они пошли гулять в лес, набрали там много цветов и принесли их домой.
– Жил-был мальчик. Пошел он однажды и встретил собаку. Безголовую. Жалко ему ее стало, и он говорит: «Пошли ко мне домой, у меня там сколько хочешь голов». Пришли они, а мама говорит: «Зачем ты привел безголовую, я принимаю только с головой». – «Ничего, сейчас увидишь натуральную собаку». Сделал он ей на всякий случай две головы, а мама говорит: «Это же натуральный Змей Горыныч». Пришлось оставить одну голову у собаки, и стали они вместе жить.
– Жил-был зайчик, и был у него друг ежик. Пошли они однажды путешествовать. А у ежика была палочка, не простая, а волшебная, палочка-выручалочка... (дальше все по сказке Сутеева).
– Жил на свете маленький бельчонок. Пошел он однажды гулять и видит: мухомор большой растет. Бельчонок говорит: «Вот сейчас я тебя съем». А мухомор вдруг отвечает: «Не ешь меня, я волшебный». – «Ну, тогда давай играть со мной и в гости пошли». – «Не могу, я ведь в землю вкопан». Тогда бельчонок выкопал мухомор и не съел его, а они стали вместе на полянке играть и подружились.

Вместе с ребятами мы разбираем каждую придуманную историю, оцениваем ее полноту, оригинальность, развернутость сюжета, последовательность изложения, выразительность. Потом выбираем лучшую историю, причем надо обосновать, почему она лучшая, для того чтобы записать ее в нашу тетрадь для выдумок.
Постепенно мы продвигаемся вперед, и дети начинают более успешно справляться с такими заданиями. Я приношу кружки разных цветов, причем каждому ребенку иногда дается уже не по два, а по три-четыре кружка разных цветов, полосочки разной длины, тоже уже по три-четыре, и дети объединяют их в более или менее самостоятельные и сложные сюжеты.
Мы уже говорили о том, что только направленное воображение, наличие замысла и его реализация могут повести к созданию действительно интересных творческих произведений. Значит, необходимо учить детей создавать именно план-замысел, подчиненный задаче.
Подобно тому, как обучение детей умению выделять главное, строить модели предметов и ситуаций шло от овладения готовыми схемами к созданию собственных, обучение умению создавать собственный замысел шло от использования готового плана к построению собственного.
Но как же можно задать план-модель малышам? В школе все гораздо проще: детей учат писать план сочинения. Сначала он составляется вместе с учителем, а потом становится неотъемлемой частью работы школьника. Но все-таки надо попробовать дать это и дошкольникам. Ведь все ребята уже хотят и могут придумывать довольно самостоятельно, могут следовать в своем воображении поставленной задаче, разворачивать сжатое представление в полное. Надо теперь помочь им упорядочить свою фантазию. Но, конечно, записью пользоваться мы не можем.
Начинаем мы с самого простого. Я приношу большой лист ватмана. На нем нарисованы три квадрата, один за другим, соединенных стрелками. В первом квадрате – один кружок, во втором – два, а в третьем – снова один. Я объясняю ребятам, что здесь нарисована сказка, но какая – они должны придумать сами. Но придумать надо так, чтобы все было точно по картинке.

Это уже довольно сложно. Нужно подобрать персонажи так, чтобы они соответствовали условным изображениям в рамочках-квадратах. И нужно придумать историю по плану, чтобы вся она соответствовала цепочке рамочек.
Специально я составляю планы не из картинок, а из условных изображений. Опять на помощь приходят кружки, полосочки, схемы. Картинка придает однозначность фантазии: если нарисован мальчик, то, значит, все истории должны быть про мальчика, если нарисована собачка – то про собачку, если девочка – про девочку и т. д.
В том случае, когда ребенку дается некоторое условное изображение предмета, остается простор для его фантазии. Здесь сохраняется только намек на реальность, а идти от него можно в самые разные стороны. Красный кружок может быть и Красной Шапочкой, и ягодой, и воздушным шаром, и огромным мухомором... схема человека может быть мальчиком, девочкой, доброй феей, Кащеем Бессмертным, папой и даже медвежонком, который умеет ходить на двух лапах.
Теперь же объединение таких неопределенных изображений в жесткий план-схему сказки должно было, с одной стороны, оставить свободу воображения у ребенка, а с другой стороны, более четко направить его.
И вот первые сочинения по плану (кружок – два кружка – один кружок).
– Жил-был мальчик, пошел он гулять и встретил собачку. И стали они вместе жить-поживать.
Ирочка рассказывает, почти не глядя на модель и, надо сказать, не очень понимая соответствие эпизодов своей сказки основным блокам модели. Я прошу ее показать, где про что говорится. Ирочка показывает первый блок: «Жил-был мальчик», потом второй: «Он пошел гулять и встретил собачку» и, наконец, третий: «Стали они жить-поживать». Спрашиваю строгих критиков, все ли верно. Сразу замечают ошибку: несоответствие Ириного рассказа модели – ведь в последнем блоке один кружок, а у Ирочки остались вместе мальчик и собачка.
А у Кирилла вымысел уводит его совсем далеко от модели.
– Медвежонок пошел в лес (показывает первый блок). Увидел улей и залез в него. Вылетела Королева пчел и спросила, что ему нужно. А он говорит: «Я хочу меда», а она его ужалила. Тут прибежал тигренок, а она и его ужалила. Тогда они поплыли по речке, а там рыба была, и она вместе с ними поплыла, плыли они, плыли и приплыли на остров, а там жил еще тигренок (указка все время стоит на втором блоке). Он спрашивает: «Вы кто?» А они говорят: «А ты кто?»
Дальше события продолжают нагромождаться, и Кирилл никак не может закончить сказку: образы возникают совершенно стихийно, никак не подчиняясь определенному замыслу, не отбираясь в соответствии с таким замыслом.
Помогаю ему добрести до конца, и опять вместе с ребятами разбираем, насколько интересная и оригинальная получилась сказка, насколько точно она соответствует намеченному плану.

Опять переход к более сложному заданию отбросил ребят на более примитивный уровень творчества. Нужно было что-то такое, что заставило бы детей отклониться от уже сложившегося стандарта. Надо было столкнуть уже привычные представления с чем-то совершенно необыкновенным, что побудило бы детей к самостоятельному творчеству. Вспомним еще раз «бином фантазии» Дж. Родари. Там два далеких по значению предмета объединяются вместе, один из них должен с необходимостью включиться в ситуацию существования другого, порождая при этом нечто совершенно новое . и необычное. То есть таким способом появляется решение по типу «включение», которое и дает наиболее оригинальные ответы. Почему бы не попробовать задать решить такой бином в придумывании по плану-схеме?
И вот однажды я приношу очередную схему, и когда я разворачиваю ее и начинаю прикреплять к доске, сразу начинается бурное перешептывание, ахи, охи и многочисленные вопросы: «А это кто?», «А про это тоже придумывать надо?», «А как его зовут?» А на моей схеме действительно нечто необычное. В четырех блоках этой модели смешалось самое разное. В первом блоке – схема человечка, во втором –• схема человечка и схема дерева, а вот уже в третьем – схема человечка, схема дерева и – о, удивление! – изображение необыкновенного пушистого зверька на длинных ножках, с крылышками и рожками-антеннами на голове, в четвертом блоке – опять схема человечка.
После того как в ответ на все вопросы я опять предложила самим придумать, кто это такие и что с ними случилось, посыпались многочисленные истории. Каждый старался придумать по-своему, не так, как у других, что это за фантастическое существо, как его зовут, откуда оно взялось, что с ним случилось. Причем в придумывание очень охотно включились и самые тихони, из которых обычно было очень трудно вытянуть хоть какой-нибудь связный текст.
Тут появился и пришелец с Луны Лунатик, и хозяин лесных зарослей и богатств Мохнут, и робот, которого сделали ребята, и просто невиданный зверек Пушистик, который искал себе друга. Какие теперь только приключения ни подстерегали мальчиков и девочек, встретившихся с этим сказочным существом! Исчезли штампы, исчез страх отклониться от схемы и порожденное этим страхом слепое следование шаблону. Появилось необходимое сочетание следования четкому плану-замыслу и собственной оригинальной выдумки.

Конечно, это пришло не сразу. К нам приходили разные «чудики»: пушистые и кругленькие, и длинные, и угловатые, с крылышками и с четырьмя ножками, с хвостиками и с рожками. Все они пользовались большим успехом и помогали довольно быстро наполнять тетрадь выдумок с наиболее интересными и оригинальными сочинениями.
Вот теперь уже можно, пожалуй, спуститься на грешную землю, и после многочисленных «чудиков» я даю детям опять самые обыкновенные модели. Но отношение к ним уже совсем другое. Появившаяся свобода в выборе персонажей, в построении своего собственного сюжета, хотя и по заданному плану, проявилась и здесь.
Но вот заканчивается еще один «учебный год» – занятия в старшей группе.
Я опять возвращаюсь к заданиям на дорисовывание неопределенных фигурок. Это задание я предлагаю каждый год детям двух групп одного возраста: той группе, в которой шли наши экспериментальные занятия и той, которая работала по обычной программе. И только теперь, после завершения занятий в старшей группе, появляются так называемые достоверные различия. Значит, есть уже какая-то кардинальная разница между обученными и необученными детьми. И качественный анализ рисунков позволяет разобраться, что эта разница касается двух основных моментов.
Во-первых, к концу занятий в старшей группе поднялся уровень творческого воображения у большинства детей. В нашей экспериментальной группе стало сглаживаться резкое изначальное разделение детей на очень творческих и совершенно пассивных в этом отношении, не способных на какую-нибудь выдумку. А в необучавшейся группе первоначальная картина практически не изменилась: ребята с развитым воображением стали постепенно давать еще более интересные и творческие ответы, в то время как большинство детей с трудом выполняли задание, давая, как правило, стереотипные ответы.

И, во-вторых, большинство детей экспериментальной труппы перешли к более сложным способам решения задачи. Почти исчезли примитивные схематические изображения отдельных предметов, рисунки детей насыщались самыми разными деталями, в них вводились новые предметы, так что можно было построить целостную композицию, целостный сюжет. Стали все больше и больше появляться рисунки со способом «включение», когда заданный для дорисовывания предмет включался как отдельная деталь в сложный сюжетный рисунок. Это и привело к повышению общей оригинальности ответов ребят.
У большинства же детей контрольной группы сохранилось дорисовывание заданной фигурки в схематическое изображение отдельных предметов или, в лучшем случае, построение несложного сюжета с заданным эталоном в центре.
Теперь уже с уверенностью можно сказать, что удалось сформировать некоторые общие особенности воображения, которые проявляются у детей независимо от характера их деятельности. Однако пока это проявлялось в том случае, когда план-замысел задавался взрослым. Но развитое воображение отличается еще и умением самостоятельно создавать такой замысел, а потом уже последовательно его реализовывать. Безусловно, это самый сложный этап в развитии воображения, и, как мы уже видели, очень немногие дети самостоятельно приходят к нему. Но именно этому и посвящен следующий, уже последний год наших занятий с детьми – занятий в подготовительной к школе группе.